Практически все пространство холста занято наикрупнейшим планом лица воина. Голова в шлеме, рот прикрыт согнутыми пальцами руки. Из глазниц воина на зрителя смотрит его же лицо, уменьшенное и отраженное дважды. Копья подпирают надбровные дуги.
Одну его ноздрю поддерживает рогатина-подпорка.
У воина бессмысленное выражение лица, он напоминает безумца. Левая часть холста представляет собой интереснейшее нагромождение мелких деталей. Из шлема воина вырастает древесный побег, имеющий форму эрегированного фаллоса. Верхушка побега теряется в густом клубящемся облаке.
С основания побега свисают вниз мягкие часы.
Вплотную к голове воина расположена тесно растущая группа кипарисов. Отдельно стоящий кипарис свечой возвышается на заднем плане. Все это – и деревья, и часы – символы течения времени.
Персонаж картины не несет на себе примет времени. Каска или шлем, штыки или копья, – это не имеет значения.
Воин остается жнецом смерти вне зависимости от эпохи. Римский легионер или викинг, крестоносец, кирасир, гусар, рядовой пехотинец или военачальник, – это его лицо, его собирательный образ. Время идет своим чередом, а люди все так же уничтожают друг друга.
Время смерти – субъективное время, которое отсчитывают “мягкие” часы Дали, – может наступить в любой момент. Воин несет его с собой.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)