Все работы Яна ван Эйка после 1436 несут в себе отзвук пафоса объективности, который в такой резкой форме проявился в картине “Мадонна каноника ван дер Пале”. Но самоценная значительность образа сочетается в них с некоторым прозаизмом трактовки. Изображенные художником лица становятся конкретнее, характернее.
Портрет Яна де Леув, несмотря на совсем маленькие размеры, кажется монументальным: в такой степени в модели подчеркнута основательность облика и жестковатая прямота внутреннего мира. Ян де Леув смотрит не в мир, а на нас. Рядом с ним Тимофей и человек в тюрбане кажутся отдаленными и недосягаемыми для живого контакта.
Возрастание конкретности и реальности образа человека в поздних работах Яна ван Эйка протекает необычайно быстро и проявляется различно.
В неоконченной “Святой Варваре” оно заметно в трактовке второго и третьего планов, где обстоятельно изображено возведение храма, а далекие холмы получают ясное и упорядоченное решение. В картине “Мадонна у фонтана” оно видно в желании нейтрализовать активность перспективного построения фона и сосредоточить внимание на образе человека. Живописное решение подчеркивает не столько красоту мироздания, сколько декоративное богатство картины.
Цвет обретает силу, сочность, еще невиданную мощь звучания, но за ним мы уже не чувствуем былой – трогательной и застенчивой – восхищенности художника Яна ван Эйка.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)