Постепенно заводились и новые, не армейские, знакомства. Федотов крепко сдружился с семейством Флугов, обитавших совсем неподалеку от него, на Пятнадцатой линии Васильевского острова, в собственном деревянном доме с террасой и большим старым садом: с Карлом Густавовичем, его женой Шарлоттой Францевной, их детьми Карлом Карловичем и Розалией Карловной, а еще Карлом Юлиановичем, и Карлом Гавриловичем, и Егором Гавриловичем, биржевым нотариусом, а вместе с ними еще с кое-кем из родни – Аннет Северин, кузиной Карла Карловича, да еще второй кузиной – Амалией Легран.
Портрет Егора Гавриловича Флуга был написан не совсем обычно, да обычно и не мог быть написан. Позировать было некому: Егор Гаврилович, милый Георг-Готфрид тихо скончался год-два тому назад, и тогда же Федотов с любовной тщательностью зарисовал его голову, лежащую на гробовой подушке.
Этот рисунок, ничего не меняя в нем, он и использовал в живописном портрете.
Портрет задумывал и компоновал, как компоновал бы любую из своих картин. Старика поставил у стола с зажженной свечой – так хитро сумел оправдать необычность освещения, перешедшую в портрет от рисунка. Все пространство и часть фигуры погрузил в глубокую тень, из которой выступили только лицо, кусочек стола, освещенный свечой, да в руке у Флуra лист бумаги, которым он загородил от нас свечу, словно что-то читая или разглядывая на этом листе.
Живой как будто человек, в своем обычном сюртуке с аккуратно выпущенными уголками воротника, стоящий рядом с совершенно реальным с зеленым сукном ломберным столиком и жарко начищенным подсвечником на нем – Флуг словно отодвинулся от нас, отгороженный загадочно светящимся прямоугольником листа, и взгляд его полуприкрытых опущенными веками глаз никогда не встретится с нашим: он уже там, в ином мире, отрешенный от жизни и заупокойно замкнутый.
Сам жест руки модели, загораживающий листом бумаги свечу, выхватывающую своим светом фигуру, лицо и кусок стола и отделяющую часть пространства от зрителя, словно отстраняет чужой мир от мира старости, приближающейся смерти. Фигура Флуга сливается с темным фоном, словно выступает из небытия. Все это в пространстве колеблется, контуры не определены, объемы в тех местах, где они сливаются с тенью, погружены во мглу.
Благодаря особому подходу к портретной задаче образ выражает трагическую скованность, достигая эффекта чисто живописными средствами.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)