Необычно трактовал Бальдунг Грин популярную в немецком искусстве XVI в. историю Пирама и Фисбы, рассказанную Овидием в “Метаморфозах”. В отличие от своих современников, изображавших, как правило, финал – самоубийство Фисбы, Бальдунг избрал неключевой момент легенды, представив Фисбу безмолвно стоящей над мертвым возлюбленным.
В картине “Пирам и Фисба” сцена потеряла связь с сюжетом, лишилась своей определенности, “узнаваемости”, приобрела обобщенный смысл, превратившись в скорбное прощание влюбленных, в трагическое последнее свидание. Пирам, лежащий на земле с кинжалом в груди, кажется спящим, он настолько спокоен, что граница между жизнью и смертью становится неуловимой, как в некоторых аллегорических произведениях, в которых Бальдунг изображает спящих младенцев, символизирующих дуализм жизни и смерти. Событие происходит ночью, таинственная тьма и свет луны делают привычные предметы неопределенными и причудливыми.
Амурчик на фонтане превращается в призрак ночи, взволнованно переживающий происходящее.
Овидий рассказывает о том, как влюбленные, несмотря на запрет родителей, решили тайно встретиться однажды ночью за стенами города. Свидание было назначено у высокой шелковицы, стоящей на берегу ручья. Фисба пришла первой, но пока она дожидалась возлюбленного, “появляется с мордой в пене кровавой, быков терзавшая только что, львица”. Фисба спасается бегством, но в это время с ее плеч спадает платок, который львица, найдя, разорвала кровавой пастью. Когда Пирам пришел и увидел окровавленное покрывало, он представил себе самое худшее.
Коря себя за предполагаемую гибель возлюбленной, он вонзил в себя меч. Его брызнувшая кровь навсегда обагрила ягоды шелковицы. Фисба, вернувшись, нашла своего возлюбленного умирающим; она схватила меч и, направив его себе прямо в сердце, бросилась на него.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)