Как только Христианская церковь из закрытого, тайного сообщества превратилась в официальную, влиятельную организацию, святая святых храма, – алтарь, – немедленно скрылся от глаз непосвященных за иконостасом. И сколько бы о. Павел Флоренский не убеждал нас, что алтарная преграда это не завеса, а окно в духовный мир, его аллегорию можно развить и по-другому: в духовный мир входят не через окно, а через дверь; непосредственные ученики Христа вряд ли нуждались в изображениях. Смысл иконостаса иной: принимая его необходимость, мы принимаем установленный Отцами порядок наследования Истины, воцерковляемся, приближаясь к алтарным вратам – чаемому Богосыновству.
Войти в Бесконечное можно только таким путем. Здесь – глубинная причина, по которой строгая графья иконостаса часто образует фон на полотнах Валерия Харитонова, дышащих безудержной, неотмирной свободой. В “Литургии” иконостас – переливающаяся матрица, знакомая любому, включенному в церковную жизнь.
Она мгновенно проявляется на сенсорно-эмоциональном уровне. Окидывая пять величественных ярусов и слитое с ним паникадило, в первую очередь воспринимаешь “ассист” иконостаса, его золотое сияние. Вид: снизу наверх. Царские врата закрыты, свечи возжены: это апофеоз Надежды, где увенчаны ее хрупкие предчувствия
(2 votes, average: 4.50 out of 5)