Работа “Флора и Зефир” написана Адольфом Бугеро по мотивам древнеримского мифа о супругах Зефире – западном легком и теплом средиземноморском ветре и Флоре – юной богине весны и цветов. Автор брал за основу именно римскую интерпретацию сказки, в то время как греческая мифология называла Зефиром сильный порывистый ураган с дождем.
Сцена, которой уделил внимание Бугеро, олицетворяет любовь и переплетение первых признаков пробуждения природы от зимней спячки. Образ Флоры, благоухающий, почти прозрачный, не что иное, как первоцвет в конце зимы. Ее супруг – юный Зефир с крыльями пестрой бабочки, – словно опыляет раскрывшийся бутон своим вниманием, поцелуями, нежными порывами прикосновений. Они прекрасны, им невдомек, что Морена, королева Зимы, боится их жарких чувств и зрелости поцелуев.
Бугеро написал главных любовников по традиции библейских сказаний. В манере исполнения читаются античные ноты, хотя полотно принадлежит к направлению салонного Академизма.
В руках живописца оказалась благодатная почва для создания шедевра понятного как взрослой аудитории любовной сценой, так и детям переданными волшебством и тайной. Легкая палитра дополняет сказочный сюжет чистотой и прозрачностью краски. Техника наложения тяжелого масла на грунт настолько виртуозна, что не угадывается штрихов и мазков ворса.
Глянцевая поверхность пигмента сродни современной репродукции.
Наравне с интимной сценой в работе много целомудрия. Бугеро не стремился к пронзительному эротизму. Он лишь намекнул на сексуальность, применив драпировки там, где надо, укрыв ноги Флоры малиновой тканью и кисеей. Теплый и тихий сад Адольф написал по традиции теплыми оттенками, отдавая предпочтение естественным краскам. Цветы, что усыпали траву, напоминают бутоны в стиле Барокко – наполненные, с множеством плотно сжатых лепестков.
Тела героев невинны, Зефир – еще совсем юн и обладает некой женственностью и несформировавшейся мускулатурой.
Флора кажется старше и крепче легкого и невесомого возлюбленного. Работа “Флора и Зефир” принадлежит ко второй половине XIX века – преддверию неоклассицизма и расцвету импрессионизма, которого не принял Бугеро ни сердцем, ни душой. В его полотне есть отголоски Романтизма и непременное письмо с натуры, как дань реализму.
(2 votes, average: 3.50 out of 5)