Пенятся зеленые волны, накатывают на высокий каменистый берег, а в волнах бьется, словно раненая птица, корабль, пытается уплыть от страшных скал, избежать смерти, но не в силах…Стихия сильнее – тянет, рвет паруса, они падают и комкаются рваными тряпками.
В шлюпке спасаются матросы – все с тоской смотрят на корабль, он был им и домом, и другом, но тот уже тонет и его уже не спасти. Одинокий человек стоит на камнях у кромки прибоя, – может быть, матрос, раньше других бросившийся в волны и выплывший, может быть, какой-то зевака, услышавший страшный треск бьющегося о скалы дерева.
Старая башня лениво взирает на развернувшуюся у ее подножия драму. Вдалеке на холме сияющей белизной светится город – высокие башни, шпили соборов, уютные дома. А над морем восходит солнце, заливая все вокруг золотыми лучами, оно вселяет надежду, что шторм закончится. и даже здесь, у скал, море будет более спокойным.
Картина создает настроение очень драматичное, но и очень светлое – это кажется почти циничным, однако мир именно таков: не все корабли тонут в шторм, не все люди, попавшие в бурю, гибнут. И морю все равно, когда оно будет бросать на скалы утлую посудину-корабль – ранним утром летом или осенней ночью.
Морю безразлично, потому что такова его природа. Бесконечно мудрое, отстраненной и изменчивое, оно точит берег, потому что “Капля камень точит”. Когда-нибудь у Босфора будет плескаться другое море – величественное, спокойное, бескрайнее, – такое же, как было в начале века.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)